Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

То, что дается слишком легко, мы почти не ценим. Ценно то, что дорого дается. Небо умеет назначать правильную цену своим благам.

Томас Пейн

1-ой и основной причиной провала инноваций в американских компаниях выделяют - отсутствие энтузиаста . Понятно, что в крупных компаниях разработками занимается целая группа ученых, редко выступающая инициатором этих исследований. То есть там спускается задача сверху, над которой в последствии трудиться проектная команда. Так вот, согласно их данным в 99,9% случаев, если идея пришла не от конкретного разработчика-новатора, или такой лидер-энтузиаст не образуется в команде после постановки задачи сверху, то - разработка обречена на провал.

Здесь впору задуматься о наших российских безумных изобретателях, носящихся с очумелыми глазами в поисках поддержки. У них их не хватает, а у нас их завались. Так почему же США выдает патентов на изобретения аж в 15 раз больше, чем любая другая страна в мире? Тут сразу возникает сердоболие и желания изо всех сил помочь нашим «Кулибиным» осуществить их мечту. Но это до тех пор, пока не доходишь до причины №2

2-я причина неудач исследований - перефинансирование ! Нет вы слышите!? 86% инновационных проектов так и не были доведены до ума, потому что в них вкладывали чересчур много денег. Вот это было для меня совсем не очевидно. Получается, что наши полуголодные изобретатели будут гораздо эффективнее, если будут делать это все на коленках и без денег.

В журнале даже приведен график, показывающий обратную корреляцию объема финансирования и выхода конечного продукта. Вы понимаете!? Ни слабую корреляцию, ни отсутствие таковой, а обратную!

Я конечно и сам придерживаюсь мнения, что деньги на начальном этапе бизнеса только мешают. Но вот, в случае изобретательства… для меня странный разворот.

3-я причина фиаско - отсутствие работы с конечным пользователем . Здесь для меня все практически очевидно, но над своими знакомыми инноваторами в очередной раз поглумился. Обычно среди таких людей (по крайней мере среди моих знакомых) водиться, что раскрывать тайну того над чем трудишься - it’s forbidden.

Ну, так вот, америкосы говорят, что в 82% случаев инновации ведут к провалу, если:

• не было опроса конечных пользователей;
• опрашивалась слишком маленькая фокус-группа;
• исследования были небольшими и разовыми;
• игнорировались пожелания будущих потребителей;
• неверно интерпретировались ответы участников опроса.

А достаточно один раз побывать на слете инноваторов, чтобы увидеть, что это закрытые в себе «ботаники», которые с родной мамой не разговаривают, не то, что с будущими потребителями.

4-я причина убыточности инновационных изысканий - следование заранее выбранной концепции . Здесь для меня правда спорный момент, но исследователи говорят, что в 69% разработки проваливались, из-за того, что исследовали отказывались:

• сменить парадигму;
• сойти с намеченного плана;
• внести существенные изменения в разрабатываемый продукт.

Почему не очевидно, потому что на моем опыте, как раз те изобретатели, которые шли до конца, не слушая никого, и веря в гениальность своих мыслей, реально добивались хороших результатов. А те, что метались из стороны в сторону, так и оставались с «воздухом» в руках.

5-я причина для меня тоже необычная - большой коллектив . Здесь также, как в случае с перефинансированием, они вывели обратную зависимость размера коллектива и удачности изобретений. И приводят аргумент, что в 61% случаев именно большой коллектив (а большой по их мнению, это все что больше 1 человека) приводит к провалу разработок.

Тут опять в пору задуматься о пользе бизнес-инкубаторов и прочих аналогичных тусовок. Получается, что одиночки гораздо более результативны, нежели их творческие союзы.

В журнале даже приведена статистика, согласно которой 1 изобретатель обеспечивает примерно в 4 раза больше инноваций на каждый 1$, вложенный в научные исследования и разработки, чем средние коллективы из 5 человек, и примерно в 24 раза больше чем проектные группы численностью более 50 сотрудников.

6-я причина не была для меня открытием - это потенциал рынка (56% - тупиковости разработок). А 7-я - экономика проекта (54% - нежизнеспособности инноваций).

Не было открытием их значимость, но было удивление, что они существенно уступают место:

• наличию «чемпиона-фанатика» проекта;
• перефинансированию;
• большому коллективу.

II курс магистратуры, Институт бизнеса и права,

Научный руководитель: к.э.н., доцент Шамина Л.К.

Санкт-Петербург, Россия

Понятие традиции и инновации могут быть соотнесены с разными пластами человеческой культуры и истории. Традиция возникла и развивалась в первобытной культуре, где определенный набор символов и знаний передавался из поколения в поколение и осваивался всеми членами первобытного коллектива. В то время как для рождения цивилизаций как центров посреди первобытной периферии потребовалось нечто большее, а именно появление культурных инноваций. Цивилизация формируется на базе неолитической деревни, чей коллектив был сплочен традицией. Коллективная сплоченность носила характер консервации, удерживания на одном месте. Несмотря на это, неолитическая община обладала богатым культурным потенциалом, рост потребностей членов общины постепенно увеличивался, что приводило к возрастанию культурной вариативности, индивидуальности. Творческие силы начинают концентрироваться и локализоваться посреди первобытной периферии, что порождает процесс формирования цивилизаций как крупных культурных новообразований.

Сегодня, справедливо, много говорят об инновациях. Без качественных, существенных прорывов в технологиях, материаловедении, технике и соответствующем мышлении не может быть развития цивилизации. Но для любого образовательного, культурного, научного и бизнес – пространства очень важно помнить и о традициях, традиционном мышлении, и не просто помнить, но и развивать и то и другое одновременно.

Если взять любую категорию учреждений от научных центров до высокотехнологичных предприятий, где на сегодняшний день муссируется идея осознания и создания того, что мы называем инновационным мышлением, нельзя не заметить, что процесс формирования традиций во многих из них далеко не завершен. Недостаточно исторического времени, или в силу отсутствия реального времени, чему категорически способствуют современные условия.

Многие наши традиции берут своё начало в советский период. К примеру, в одном из брестских университетов кто–то из профессоров вышел 1 сентября к студентам в соответствующем наряде: мантия, головной убор с кисточками - практически Сорбонна. Но после восхищенного шепота студиозов: «Ну и прикид!» - быстро затесался в толпу коллег, выглядевших стандартно цивильно, что означает по-советски скромно.

Когда нынче повсеместно говорят об инновациях, то забывают простую вещь: стартовать в светлое инновационное будущее, находясь в рамках «голого» интеллектуального пространства, невозможно. Нельзя без традиций формировать инновационное мышление. Традиции - это тот базис, та платформа, на которой только и возможно движение вперед.

Если говорить более конкретно, то под традициями можно понимать несколько вещей. Во-первых, консолидированное научное или бизнес- сообщество. Консолидация в традиционном смысле - это единство целей и задач всех категорий персонала. Во-вторых, те традиции, которые нам надо восстанавливать и развивать, сводятся к расширению самостоятельности компаний и научных центров, а главное понимание ими того, что на это есть время и мотивация. В-третьих, традиции - это атмосфера, менталитет, уровень доверия и ответственности. Нельзя решать проблемы, исходя из такой постановки: «Не сделаешь - «уволю». Конечно, все мы понимаем и знаем реальное положение вещей, но есть две большие разницы между вот этим «уволю» и стремлением вывести ситуацию на принципиально новый уровень отношений.

Инновации сами по себе не могут быть только и исключительно озарением: это и разовая вещь, да и не столь частая, как бы этого ни хотелось. Инновации можно двигать и развивать, как политику, в рамках расширения, укрепления традиций. Часто мы слышим упреки в консерватизме той или иной компании, но ведь весь вопрос в том, с чем соотносят понятие «консерватизм» и с каким периодом. По отношению к началу развития технологий, образования, научной мысли, в конце концов, мы не консерваторы, мы не традиционалисты. Мы просто «мальчишки», «первоклассники», в портфелях которых всего две книжки: «Традиции» и «Инновации».

Инновации стали промышленной религией 20 века. Для бизнесмена они являются основным средством повышения прибылей, ключом к новым рынкам сбыта. Правительства делают ставку на инновации, когда пытаются преодолеть экономический кризис. Приоритеты инновационного развития давно заменили популярную в послевоенные годы концепцию "благополучной экономики". Однако до сих пор так и не было сформулировано четкое определение инновации, не было придумано единой системы оценки инноваций. От понимания под инновацией создания новой улучшенной продукции или производственного процесса до использования более дешевого сырья для производства уже известного товара, изменений в маркетинговой политике.

Удачливые бизнесмены (антрепренёры), которые чаще всего и являются главными новаторами, редко задумываются о том, как им удалось придумать и раскрутить удачное нововведение. Большинство из них просто "делает деньги", пользуясь сиюминутными изменениями на рынке сырья и технологий, в налогообложении, изменением демографической ситуации и даже геополитики в целом. Они создают новые рынки, или придумывают новые способы эксплуатации уже существующих. Инновации не просто нарушают существующие традиции, они также приносят гораздо больший доход, чем обычные рискованные деловые предприятия. Американцы посчитали, что норма прибыли от 17 самых удачных нововведений, сделанных в 70-х годах, составила в среднем около 56%. В тоже время средняя норма прибыли от инвестиций в Американский бизнес за последние 30 лет составляет всего лишь 16%. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, несмотря на всю авантюрность их проектов, новаторы с хорошими идеями и конкретными достижениями привлекают внимание большого числа потенциальных инвесторов.

Прекрасным примером того, как можно стать новатором даже в такой, казалось бы, традиционной области как закусочная индустрия является McDonald"s. Это не просто сеть привлекательных хорошо разрекламированных закусочных. McDonald"s добился успеха благодаря своим нововведениям: стандартизации продукта; созданию принципиально новых производственных линий; тщательной подготовке персонала. В итоге покупатель получил то, о чем раньше он мог только мечтать - высококачественный гамбургер, приготовленный в его присутствии при соблюдении всех норм гигиены, и при этом по более низкой цене, чем в обычной закусочной! McDonald"s не просто создал новый продукт, он создал абсолютно новую категорию на рынке услуг.

Кардинальные преобразования, происходящие сегодня в России, затрагивают все сферы деятельности, не исключая и такую важнейшую как научно – техническая политика. Проблема эффективного использования достижения науки и техники не исчезает в ходе осуществления рыночной реформы. Напротив, для многих российских предприятий, столкнувшихся с новым для них вопросом конкуренции, выживаемости в новых условиях рынка, именно инновационная деятельность, ее результаты являются главным условием успеха и эффективности. Поэтому участники рыночных отношений, прежде всего те из них, которые занимаются производством, для обеспечения своей текущей и перспективной конкурентоспособности обязаны самостоятельно и целенаправленно формировать и осуществлять научно-техническую политику. Многие ли из них задаются вопросом – есть ли у них время, на что они будут опираться, и что, в конце концов, они будут ломать?

Множество исследований в США посвящены рассмотрению причин неудач инноваций, и практически во всех прослеживается нить их традиционного подхода. Один из номеров американского журнала «Science» , практически целиком посвящён исследованию причин неудач инноваций. Некоторые исследования причин неудач инноваций вызывают крайний интерес, а некоторые из них даже вообще не очевидны, не говоря о том, применимы ли они к современной российской действительности в этой области.

Первой и основной причиной провала инноваций в американских компаниях выделяют - отсутствие энтузиаста. Понятно, что в крупных компаниях разработками занимается целая группа ученых, редко выступающая инициатором этих исследований. Задача ставится сверху, а далее над ней трудиться проектная команда. Так вот, согласно их данным в 99,9% случаев, если идея пришла не от конкретного разработчика-новатора, или такой лидер-энтузиаст не образуется в команде после постановки задачи сверху – разработка обречена на провал.

Обратим внимание на наших российских изобретателей, «носящихся с очумелыми глазами» в поисках поддержки. У них их не хватает, а у нас великое множество. Но почему-то США выдает патентов на изобретения в 15 раз больше, чем любая другая страна в мире. Сразу возникает здравое желание помочь нашим «Кулибиным» осуществить их мечту, до тех пор, пока не доходишь до причины №2.

Вторая причина неудач исследований - перефинансирование! 86% инновационных проектов так и не были доведены до ума, потому что в них вкладывали чересчур много денег. Вот эта причина может показаться совсем не очевидной. Получается, что «недофинансирование» или скажем «мотивация голодом» может быть куда эффективнее? И мы как раз следуем здесь нашим традициям советского и периода перестройки?

В журнале приведен график, показывающий обратную корреляцию объема финансирования и выхода конечного продукта.

Третья причина неудач - отсутствие работы с конечным пользователем. Всё практически очевидно. Слишком быстро вошло в традицию у нас хранить в тайне то, над чем трудишься. По исследованиям, описанным в «Science» в 82% случаев инновации ведут к провалу, если:

· не было опроса конечных пользователей;

· опрашивалась слишком маленькая фокус-группа;

· исследования были небольшими и разовыми;

· игнорировались пожелания будущих потребителей;

· неверно интерпретировались ответы участников опроса.

А ведь достаточно один раз побывать на каком-нибудь симпозиуме «инноваторов», чтобы увидеть, насколько они в себе закрыты.

Четвёртая причина убыточности инновационных изысканий - следование заранее выбранной концепции. В 69% случаев разработки проваливались, из-за того, что исследователи отказывались:

· сменить парадигму;

· сойти с намеченного плана;

· внести существенные изменения в разрабатываемый продукт.

Безусловно, не очевидно, что следование заранее выбранной концепции является причиной убыточности инновационных изысканий, т.к. основываясь на нашей истории, как раз те изобретатели, которые шли до конца, не слушая никого, и веря в гениальность своих мыслей, реально добивались хороших результатов. А те, что метались из стороны в сторону, зачастую ничего не добивались.

Пятая причина тоже необычная - большой коллектив. Здесь, также как в случае с перефинансированием, выводится обратная зависимость размера коллектива и удачности изобретений. И приводится аргумент, что в 61% случаев именно большой коллектив (а большой, по их мнению, это все, что больше 1 человека) приводит к провалу разработок.

Стоит задуматься о пользе бизнес-инкубаторов и прочих аналогичных решений, которые прививаются, как уже традиционные. Получается, что одиночки гораздо более результативны, нежели их творческие союзы.

В журнале даже приведена статистика, согласно которой 1 изобретатель обеспечивает примерно в 4 раза больше инноваций на каждый 1$, вложенный в научные исследования и разработки, чем средние коллективы из 5 человек, и примерно в 24 раза больше чем проектные группы численностью более 50 сотрудников.

Шестая причина – это потенциал рынка (56% - тупиковые разработки), а седьмая – экономика проекта (54% - нежизнеспособность инноваций). Не является открытием их значимость, но удивлением то, что они существенно уступают место наличию «чемпиона-фанатика» проекта, перефинансированию, большому коллективу.

То, что дается слишком легко, мы почти не ценим. Ценно то, что дорого дается. Небо умеет назначать правильную цену своим благам.

Томас Пейн

1-ой и основной причиной провала инноваций в американских компаниях выделяют - отсутствие энтузиаста . Понятно, что в крупных компаниях разработками занимается целая группа ученых, редко выступающая инициатором этих исследований. То есть там спускается задача сверху, над которой в последствии трудиться проектная команда. Так вот, согласно их данным в 99,9% случаев, если идея пришла не от конкретного разработчика-новатора, или такой лидер-энтузиаст не образуется в команде после постановки задачи сверху, то - разработка обречена на провал.

Здесь впору задуматься о наших российских безумных изобретателях, носящихся с очумелыми глазами в поисках поддержки. У них их не хватает, а у нас их завались. Так почему же США выдает патентов на изобретения аж в 15 раз больше, чем любая другая страна в мире? Тут сразу возникает сердоболие и желания изо всех сил помочь нашим «Кулибиным» осуществить их мечту. Но это до тех пор, пока не доходишь до причины №2

2-я причина неудач исследований - перефинансирование ! Нет вы слышите!? 86% инновационных проектов так и не были доведены до ума, потому что в них вкладывали чересчур много денег. Вот это было для меня совсем не очевидно. Получается, что наши полуголодные изобретатели будут гораздо эффективнее, если будут делать это все на коленках и без денег.

В журнале даже приведен график, показывающий обратную корреляцию объема финансирования и выхода конечного продукта. Вы понимаете!? Ни слабую корреляцию, ни отсутствие таковой, а обратную!

Я конечно и сам придерживаюсь мнения, что деньги на начальном этапе бизнеса только мешают. Но вот, в случае изобретательства… для меня странный разворот.

3-я причина фиаско - отсутствие работы с конечным пользователем . Здесь для меня все практически очевидно, но над своими знакомыми инноваторами в очередной раз поглумился. Обычно среди таких людей (по крайней мере среди моих знакомых) водиться, что раскрывать тайну того над чем трудишься - it’s forbidden.

Ну, так вот, америкосы говорят, что в 82% случаев инновации ведут к провалу, если:

• не было опроса конечных пользователей;
• опрашивалась слишком маленькая фокус-группа;
• исследования были небольшими и разовыми;
• игнорировались пожелания будущих потребителей;
• неверно интерпретировались ответы участников опроса.

А достаточно один раз побывать на слете инноваторов, чтобы увидеть, что это закрытые в себе «ботаники», которые с родной мамой не разговаривают, не то, что с будущими потребителями.

4-я причина убыточности инновационных изысканий - следование заранее выбранной концепции . Здесь для меня правда спорный момент, но исследователи говорят, что в 69% разработки проваливались, из-за того, что исследовали отказывались:

• сменить парадигму;
• сойти с намеченного плана;
• внести существенные изменения в разрабатываемый продукт.

Почему не очевидно, потому что на моем опыте, как раз те изобретатели, которые шли до конца, не слушая никого, и веря в гениальность своих мыслей, реально добивались хороших результатов. А те, что метались из стороны в сторону, так и оставались с «воздухом» в руках.

5-я причина для меня тоже необычная - большой коллектив . Здесь также, как в случае с перефинансированием, они вывели обратную зависимость размера коллектива и удачности изобретений. И приводят аргумент, что в 61% случаев именно большой коллектив (а большой по их мнению, это все что больше 1 человека) приводит к провалу разработок.

Тут опять в пору задуматься о пользе бизнес-инкубаторов и прочих аналогичных тусовок. Получается, что одиночки гораздо более результативны, нежели их творческие союзы.

В журнале даже приведена статистика, согласно которой 1 изобретатель обеспечивает примерно в 4 раза больше инноваций на каждый 1$, вложенный в научные исследования и разработки, чем средние коллективы из 5 человек, и примерно в 24 раза больше чем проектные группы численностью более 50 сотрудников.

6-я причина не была для меня открытием - это потенциал рынка (56% - тупиковости разработок). А 7-я - экономика проекта (54% - нежизнеспособности инноваций).

Не было открытием их значимость, но было удивление, что они существенно уступают место:

• наличию «чемпиона-фанатика» проекта;
• перефинансированию;
• большому коллективу.

Как объяснить, почему руководитель на пике успеха неожиданно убеждает коллег и всю компанию рискнуть, совершить массу ошибок и пережить новые неудачи?

В мае, только-только заняв кресло CEO Coca-Cola, Джеймс Куинси призвал рядовых менеджеров избавиться от страха неудач, преследовавшего компанию со времен «Новой колы» - фиаско, постигшего компанию много лет тому назад. «Если мы не совершаем ошибок, - убеждал он подчиненных, - значит, мы плохо стараемся».

В июне, именно в момент наивысшего успеха в работе с подписчиками, Рид Хастингс, основатель компании Netflix, высказал опасение, что в ее суперпопулярном потоковом сервисе предлагается слишком много популярных шоу и при этом слишком мало новых убирается из проката. «В настоящий момент достигнутая нами результативность слишком высока, - заявил он, выступая на технологической конференции. - Нужно рискнуть и решиться на сумасшедший поступок - повысить уровень отказов в целом».

Даже CEO Amazon Джефф Безос, возможно, самый успешный предприниматель в мире, с присущей ему прямотой заявляет, что успешный рост и инновации основаны на неудачах, пережитых его компанией. «Когда ставки в игре высоки, надо рискнуть и решиться на эксперимент, - объяснял он вскоре после того, как Amazon купила компанию Whole Foods. - И если вы решили рискнуть, то вы не можете знать заранее, получится у вас или нет. Эксперименты по самой своей природе чреваты неудачами. Но победитель получает все, а пара крупных успехов с лихвой компенсирует десятки провалов».

Призывы этих выдающихся топ-менеджеров просты для понимания, но для большинства из нас вряд ли осуществимы. Не могу назвать точное число лидеров бизнеса, с которыми я беседовал, или организаций, которые я посетил, - все они признают значимость инноваций и творческого подхода. И при этом многие из них испытывают настоящий страх совершить ошибку, допустить оплошность или испытать разочарование. И чем сильнее страх, тем меньше инноваций и креативности. Кто боится неудачи, тот не способен учиться. И пока у людей и организаций не выработается способность учиться так быстро, как меняется мир, они вообще не смогут расти и развиваться.

Так как же совершать ошибки правильно? Есть ли способы, позволяющие организациям и отдельным лицам обнаруживать столь необходимую связь между маленькой неудачей и крупным успехом? В женском гуманитарном колледже Смит штата Массачусетс для студентов разработали учебный курс «Не бойтесь ошибок» (Failing Well), который неплохо было бы пройти каждому из нас. «Мы учим тому, что неудача - это не поломка в системе, а ее свойство - не ошибка, а элемент обучения», - разъясняет куратор курса Рэйчел Симмонс в статье New York Times . Действительно, студенты ее курса получают «Сертификат неудачи», удостоверяющий, что «настоящим документом они уполномочены потерпеть неудачу» в отношениях, проектах, испытаниях и любой другой деятельности, которая представляется чрезвычайно важной, и «при этом остаются достойными и совершенно превосходными личностями». Студенты, способные пережить неудачу, сильнее и смелее тех, кто ждет от жизни постоянного совершенства и безупречной отдачи.

Вот перед нами пример из деловой сферы. Патрик Дойл, который руководит компанией Domino’s Pizza с 2010 года, седьмой год подряд демонстрирует выдающиеся достижения, достойные самого успешного руководителя в любой сфере деятельности. При этом он уверяет, что все успехи его компании основаны на ее готовности столкнуться с вероятными ошибками и оплошностями. В своей презентации для других CEO Дойл описывает две самые большие трудности, стоящие на пути компаний и отдельных предпринимателей, характеризующие их отношение к возможным неудачам. Первая сложность состоит в том, что он называет «предчувствием неудачи»: многие предприниматели с новыми идеями принимают решение не делать ничего для их реализации, потому что боятся неудач, которые могут поставить крест на их карьере. Вторая трудность - преодолеть то, что он называет «неприятием потери»: принимая решения, люди выбирают стратегию «играть, чтобы не проиграть», а не «играть, чтобы выиграть», просто потому что для большинства из нас «боль потери гораздо сильнее удовольствия от победы».

Неудача не фатальна, она заряжает энергией и создает предпосылки успеха, утверждает Дойл. Вот почему он назвал свою презентацию «Неудача – это вариант» с явной отсылкой к фильму «Аполлон-13». И это, возможно, самый важный урок для всех. Просто спросите Рида Хастингса, Джеффа Безоса или нового CEO Coca-Cola: не бывает обучения без ошибок, а без неудач не добьешься успеха.

Дискуссия о том, как России преодолеть «ресурсное проклятие» и перейти на инновационный путь развития, ведется с начала 2000-х. Книга профессора Массачусетского технологического института (МТИ) Лорена Грэхэма «Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций в царской, советской и современной России», которая готовится к выходу в издательстве «Манн, Иванов и Фербер», показывает, что сегодня мы повторяем модель, которая за 300 лет доказала свою неэффективность.

Не так часто русскоязычное издание книги выходит почти одновременно с американским. «Сможет ли Россия конкурировать?» — нон-фикшн на злобу дня. В этом и достоинство, и недостаток книги. Не надо ждать от нее глубины и откровений серьезной монографии.

Проблемой для российского читателя может стать и то, что история отечественных инноваций написана с явным американским акцентом: структура, подача материала, навязчивым рефреном повторяющиеся идеи, безапелляционность и временами поверхностные выводы. Лорен Грэхэм рискует столкнуться с обвинениями в русофобии и тенденциозности, которые традиционно адресовались советологам и русистам, обличающим ошибки российской истории, — от Ричарда Пайпса до авторов нашумевшей в начале 2000-х книги «Сибирское проклятье» (на которую в главе про советскую индустриализацию стоит предсказуемая ссылка). Однако нельзя отказать автору «Истории инноваций» в симпатии к России и в академической объективности. Более 50 лет профессор Грэхэм посвятил изучению истории науки в СССР и в России, а в последние годы как международный консультант активно участвовал в обсуждении реформ российской системы науки и образования.

Эта книга — не обличение, а предостережение от повторения ошибок прошлого.

Наблюдая за очередной попыткой модернизации российской экономики, Грэхэм пытается ответить на вечные вопросы: что в течение 300 лет являлось причиной отставания России от западных соседей и почему изобилие творческих идей ученых и изобретателей не трансформировалось в технологическое превосходство. Английское название книги «Lonely ideas» (одинокие идеи) передает основной вывод книги лучше, чем русский перевод: путь от изобретательства до инноваций лежит через систему общественных и политических институтов, которые в России в течение многих веков не способствовали воплощению идей в жизнь.

Ретроспектива российских инноваций начиная с XIX века читается как печальная летопись похороненных индустрий и проектов: потерянное превосходство русских оружейников, догоняющее строительство российских железных дорог, невнедренные открытия в энергетике, разрушенная генетика, неродившаяся индустрия гражданской авиации, несозданные персональные компьютеры и другие истории того, как хорошие идеи не находили применения. Все истории как будто написаны по одной схеме:

— Российские ученые никогда не отставали от европейских и американских коллег. Даже будучи первыми в изобретениях, в силу политических или финансовых ограничений они не могли перейти к продукту и его массовому внедрению.

— Если обстоятельства складывались так, что идея доходила до коммерциализации, изобретатели оказывались крайне неудачливыми бизнесменами, чаще всего их ждал крах на коммерческом поприще.

— Изобретатели эмигрировали, не находили признания на родине и часто умирали в нищете.

— В результате сегодня весь мир убежден, что электрическую лампочку создал Томас Эдисон, а не Павел Яблочков, а радио — Гульельмо Маркони, а не Александр Попов. И сегодня ни одна российская компания в этих отраслях не входит в число ведущих компаний мира.

Одна такая история могла бы показаться случайностью. Все вместе они выстраиваются в цепь институциональных закономерностей, которые и 300 лет назад, и сегодня препятствуют развитию инноваций в России.

Авторитарный политический режим и в царское, и в советское время был монополистом в определении наиболее перспективных направлений исследований и разработок, делая ставку на одни отрасли и исключая другие. Так, советские авиаконструкторы должны были создавать самолеты для самых быстрых и дальних перелетов, но не самые комфортные для гражданской авиации. Поэтому сейчас российские Ту и Илы безнадежно уступают боингам и аэробусам.

В условиях монополии госзаказа на инновации при создании новых продуктов не существовало альтернативных источников финансирования. Многие изобретатели только за границей получали возможность воплотить свои идеи и даже достигали коммерческих успехов.

Социальные барьеры ограничивали обмен и продвижение потенциально успешных идей. Кроме того, в строго иерархичном обществе многие российские изобретатели были изгоями по происхождению или по политическим убеждениям и не могли добиться успеха.

Культурные барьеры и стереотипы даже сейчас не позволяют служителям науки заниматься коммерциализацией собственных идей. Да и в обществе до сих пор доминирует негативное отношение к бизнесменам и предпринимательской деятельности.

Нормативно-правовая система в области патентования в России никогда не обеспечивала изобретателям защиты прав интеллектуальной собственности.

Образование и наука ни в советское время, ни сегодня не способствуют экспериментам, изобретательству и развитию творческих идей. Система закрытых советских НИИ традиционно была нацелена на развитие теоретической науки, а не прикладных исследований.

Наконец, традиционная для России коррупция является главным барьером для развития любого бизнеса. В результате инноватору, деятельность которого не привязана к конкретной территории, гораздо проще реализовать свои идеи в стране с более благоприятным деловым климатом.

Отрасли, в которых российские ученые преуспели, — космонавтика, атомная энергетика и программное обеспечение — подтверждают перечисленные правила. Советская космическая программа и достижения в области «мирного атома» поддерживались на уровне руководства страны, будучи важными элементами лидерства СССР в соревновании с Америкой. А успехи российских программистов, напротив, объясняются невозможностью контроля со стороны государства над разветвленной сетью свободных агентов.

Получается, что Юрий Гагарин и олицетворяют два пути модернизации России — «сверху», через реализацию государственных мегапроектов, и «снизу», путем создания системы институтов, стимулирующих раскрытие творческого и предпринимательского потенциала.

И хотя исторический опыт свидетельствует об опасностях первого пути, кажется, пока мы уверенно движемся в направлении традиционной модернизации.

Несмотря на богатый исторический опыт, в России по-прежнему принято заниматься не созданием среды для инноваций, а поиском прорывных точек и волшебных решений, к которым относятся и чудо-город Сколково, и корпорация «Роснано». В последней части книги, размышляя о том, удастся ли России на этот раз вырваться из трехсотлетней ловушки, Лорен Грэхэм описывает разговор высокопоставленного менеджера МТИ с российскими коллегами в 2010 году, еще до громких расследований в связи со Сколково. Американский управленец уделял много внимания системе институтов и связей между университетами, фондами, инвесторами в деле развития инноваций. Российские же коллеги постоянно прерывали его, спрашивая, как же создавать «лучшие в мире» высокие технологии. В какой-то момент американец не выдержал и воскликнул: «Вы хотите получить молоко без коровы!»